Я, мама, взрослый человек, беру паузу.
Я плохо переношу, когда дочь кричит на меня, бабушки, учительницы начальных школ и преподаватели пианино.
Заслышав их, я тут же готов орать в ответ, выплескивая накопительную обиду пор, много лет спустя.
И эта девочка во мне сейчас сочувствует моей дочери.
Происходит чудо.
Останавливаюсь.
Я, мама, восый еов, б пау. Б пау. Д Дыш. Д в в в собат о том, чобы кат, деаю сдющ шаг.
Начинаю спокойный разговор.
Это не очень просто, ведь я все еще возмущена, но мне уже не хочется повышать голос. Я осознаю, что происходит. Я понимаю, почему моя дочь так себя ведет. Пожалуйста.
Признаю чувство ребенка, сочувствую ей.
Я говорю: «Я понимаю, что ты сердишься. Ты совсем не обязана радоваться тому, что тебе нужно делать уроки и собирать в комнате. Эрю, что тебе очень хочется играть с друзьями.»
Этим я показываю дочери, что я действительно понимаю ее нт, когда ситуация из-под контроля и она не властна над своими полномочиями ть, что расстройки происходят нормально. А затем показываю ей, где проходят границы между активностями и действиями.
Устанавливаю границу
Я объясняю дочери, что разговор в таком тоне невозможен.
Я предлагаю дочери немного успокоиться, затем вернуться и продолжить разговор в другом, более спокойном тоне.
К этому моменту прошёл эмоциональный пик, и мы спокойно обсуждаем вопрос ающего решения).
Большой журнал жизни
Фотография: Калеб Вудс, Unsplash